Философия любви в романе Владимира Набокова «Лолита» : Портал Богослов. Ru. 18 января 2. 00. А. В. Злочевская в своей статье показывает, что «Американский роман» Владимира Набокова «Лолита», возникнув в точке пересечения традиций русской литературы XIX в. Соловьева, В. Розанова, Н.

Бердяева и др.), воплотил сугубо русское понимание проблем любви. Набокова «Лолита» принес писателю мировую, хотя во многом и скандальную славу, богатство, равно как и обвинения в аморализме. Это, бесспорно, самое известное творение набоковского гения.

Удивительно, однако, что этот великий роман ХХ в. А между тем над ним стоит задуматься хотя бы потому, что многое в этом смысле здесь остается более чем странным. Что это: издевательство над читателем или кощунство по отношению к жене? Это был образ, навеянный газетным сообщением «об обезьяне в парижском зоопарке, которая после многих месяцев улещиваний со стороны ученых наконец набросала углем первый рисунок, когда- либо исполненный животным, и этот рисунок, воспроизведенный в статье, изображал решетку клетки, в которой бедный зверь был заключен». Образ несчастного зверя, заключенного в клетке и осознающего, что он в ней заключен, — таков «начальный озноб вдохновения» (Н.; 2. Гумберта Г. Но о какой, собственно, «клетке» идет речь?

Очевидно, что не о конкретной тюремной решетке, так как Гумберт Г. Планирование Воспитательной Работы В 3 Классе. Быть может, имеются в виду запреты общественной морали? Но к ним герой Набокова всегда относился весьма скептически, и они его никогда особенно не тяготили. Соловьева, В. Бердяева, П. Флоренского, А. Жураковского, С.

Предмет : История театрального дела в России. Тема: Петербургские театры. Феномен любви в русской культуре Реферат Феномен любви в русской . Автор: Персикова, Тамара Николаевна, кандидат культурологии. Феномен корпоративной культуры в современной России :сопоставительный анализ корпоративных культур. Предмет, цели и функции культурологии; Культурология как наука; Статус. Культурология — это прежде всего наука о культуре.

Троицкого и др. Философия любви оказывается одновременно и этикой, и эстетикой, и психологией, и постижением божественного. Этот синкретизм – одна из характерных особенностей русского Эроса». В «Крейцеровой сонате», в «Дьяволе», а затем в публицистических выступлениях на эту тему он объявил войну половой любви. Со всей мощью своего таланта и свойственной ему убедительностью наш великий писатель доказывал, что половая любовь, в любых своих видах и проявлениях, есть грех и мерзость.

Будь то блуд откровенный или прикрытый узаконенными формами официального брака. Любовь эротическая никак не вписывается в систему христианской нравственности и лишь мешает человеку выполнять его обязанности христианина в этом мире. Но главным результатом стало, по- види. Его полуязыческий восторг перед Эросом и в высшей степени откровенные (по тем временам, конечно) размышления об интимнейших сторонах человеческой жизни произвели по- своему ошеломляющее впечатление. Но его поддержал Н. Розанов, торжества разврата или разнузданности чувственности.

С самого своего возникновения философия любви в России заявила о себе как. Темы эссе по культурологии. Феномен моды: социальные, экономические и эстетические истоки. Феномен красоты в русской культуре. Тема любви в русской культуре 19-20 века. Перспективы современной Российской культуры; Игра как социальная. Реферат- это обзор одной или нескольких книг. Предрассудки, мифы и стереотипы о феномене любви. Они развивали философско-антропологический и культурологический дискурс любви. Русский Эрос, или Философия любви в России / Сост.

Но необходима новая этика Эроса. В сознании русских философов она рождалась в противостоянии как рациональному морализму, с одной стороны, так и официальной церковной этике, с другой. В этом русские мыслители были вполне согласны с бунтарским нигилизмом Л. Но, в отличие от творца «Крейцеровой сонаты», физиологическому пониманию любви и ритуально- обрядовому отношению к браку русские мыслители противопоставляли положительную концепцию личностной любви и христианское по духу понимание таинства брака, утверждая их как высшие экзистенциальные ценности человеческой жизни. Большинство русских мыслителей ХХ в., несмотря на очень широкий спектр разнообразных позиций и исходных принципов, были едины в том, что вслед за Вл. Соловьев писал: «Видеть смысл половой любви в целесообразности деторождения – значит признавать этот смысл только там, где самой любви вовсе нет, а где она есть, отнимать у нее всякий смысл и всякое оправдание. Эта мнимая теория любви, сопоставленная с действительностью, оказывается не объяснением, а отказом от всякого объяснения».

По остроумному замечанию З. Гиппиус, любовь для деторождения была бы совершенно излишней роскошью. В Афродите общей находит свою реализацию животная природа человека и социально- нра. Соловьев, — в любви личностной, индивидуальной. И то и другое одинаково мертвенно, ибо не позволяет человеку раскрыть свою индивидуальность, реализовать свое божественное, духовно- мистическое начало, а потому неизменно влечет к смерти. Бердяев, — всегда враждебны личности, лицу человеческому, всегда погашают личность в стихии природной и социальной необходимости».

Соловьев, — но не открывают пути бессмертия». Половая любовь как продолжение рода способна лишь воспроизводить смертность.

Напротив, и Вл. Соловьев, и Н. Бердяев, и А. Жураковский, и С. Троицкий, а тем более В. Мережковский или З. Гиппиус последовательно доказывали ущербность аскезы.

Соловьев, — истинная духовность есть ее перерождение, спасение, воскресение». Еще дальше шел Н.

Бердяев, утверждая: «Есть сладострастие плоти и сладострастие духа . Любовь – как «избирательное сродство», говоря словами Гете, — только такая «любовь есть самостоятельное благо». Она «имеет собственно безотносительную ценность для нашей личной жизни». Истинная любовь, в противоположность любви физиологической, родовой, потому и может быть духовно- плотской, а не только плотской, что она — любовь личностная, индивидуальная, а следовательно, соединение любящих свершается здесь не только на физическом, но и на душевно- духовном уровне. Такая любовь имеет выход в бессмертие.

Бердяев, — и утверждает на вечность, в этом ее смысл». Соловьев, — ему необходимо противопоставить такую же конкретно- определенную и все наше существо проникающую, все в нем захватывающую любовь».

Если в любви физиологической, как и в социально- общественной личность любящего и любимого дробится, а тем самым в метафизическом смысле и уничтожается, то в любви личностной, то есть любви ко всему целому любимого восстанавливается душа, индивидуальность: любящего – в любимом и наоборот. Гершензон, — потому что любовь – орудие важнейшего для людей познания о мире – целостного познания». Любящий, в прозрении любви, постигает истинный внутренний целостный образ любимого, его божественный образ. А постигая, тем самым и утверждает его — в бытии и в бессмертии. Причем если физиологическое влечение создает губительные для человека эротические иллюзии («Влюбленному Ивану Марья представляется красавицей, в то время как все видят, что она уродлива». И это видение образа Божия уже не фантастично и не иллюзорно.

Любовь свершает прорыв «за стихию безличного рода к личности, к неповторимому человеческому лицу». Так рождается таинство (не обряд) христианского брака. Именно «в глубине брачного завитка». О рождении новой религии семьи говорил В. Розанов: «Нет высшей красоты религии, нежели религия семьи ?

В их фактуре?». Собственно, истинно христианский, по духу, а не по официальной букве, брак является высшим смыслом и оправданием любви. Имея в виду при этом полное, духовно- телесное, соединение двоих в одно существо.

С другой стороны, не случайно, что «грех человека, грехопадение, — как писал В. Розанов, — . Распалось изначальное естественное и безраздельное единство мужчины и женщины – они оказались разделенными. После грехопадения для их воссоединения потребовался специальный, самостоятельный акт. Троицкий писал: «Это метафизическое единение мужчины и женщины есть таинство, поскольку оно превышает категории нашего разума и может быть пояснено лишь сопоставление этого таинства с таинством Пресвятой Троицы и догматом Церкви, а психологически это является источником таких чувств брачующихся, которые по самому своему характеру исключают вопрос о целях брака вне его самого, ибо эти чувства есть чувства удовлетворенной любви, а потому полноты и блаженства». Однако если проследить историю Гумберта Г. Любовь есть интимно- личная сфера жизни, в которую общество не смеет вмешиваться».